Ладислав Байдуков: «Важно уметь принимать бессилие»

Консультант «Гуманитарного проекта» Ладислав Байдуков – о работе в реабилитационных центрах и том, почему каждый человек заслуживает второго шанса.

— Расскажи, как ты оказался в «Гуманитарном проекте»?

— Изначально оказался как клиент. Меня пригласили на одну из групп поддержки. В тот момент я еще не принимал свой статус, не лечился, но у вируса своя задача, и через какое-то время моё состояние стало ухудшаться. В итоге, в «ГП» меня убедили начать принимать терапию, помогли встать на медицинский учет, а спустя какое-то время предложили пройти обучение на равного консультанта. Мне стало это интересно, потому что я понял, что смогу помочь кому-то, как помогли мне. Это было больше 10 лет назад. С тех пор я поработал в разных проектах, был равным консультантом в СПИД-центре.

Одним из направлений стала работа в реабилитационных центрах, ей я занимаюсь и сейчас. Мне предложили взять это направление, наладить контакты с центрами и почитать лекции о профилактике ВИЧ, организовать тестирование. На первых этапах делать это было очень сложно, нас встречали настороженно – руководители центров боялись, что в случае положительного статуса, люди будут срываться, покидать учреждение и возвращаться к употреблению. Куда-то приходилось стучаться по 3-4 раза, много раз я читал лекцию сначала самому руководителю, прежде чем зайти в центр. Моей задачей было убедить людей, что наша работа принесёт больше пользы, если играть в долгую. В итоге, мы смогли сломать эту стену.

— Сейчас отношение другое к таким лекциям?

— Да. Сейчас уже наоборот, звонят нам, приглашают, если мы долго не приезжаем.

— Какие плюсы увидели руководители центров в вашей работе?

— Они поняли, что это не страшно. Они увидели, что если люди узнают свой статус, то они просто начинают лечение, и несут информацию вновь прибывшим клиентам.

— Сложно ли работать с клиентами в реабилитационных центрах и убедить их в приверженности терапии?

— Тяжело. Попадаются клиенты, которых не удаётся убедить. Это, как правило, люди в таком состоянии, когда им уже всё равно на себя. Бывает, что человек даже отказывается от экспресс-теста, говорит, что ему проще жить не зная.

Но есть и другие случаи. Человек сначала не соглашается начать лечение, ты беседуешь с ним раз за разом, а потом приезжаешь и видишь, что он принимает терапию. «С моим организмом начало происходить то, о чем ты говорил, и я решил дальше не экспериментировать, а встать на учет», — бывает, что слышу и такие слова.

— Что ощущаешь в такие моменты?

— Чувствую свою нужность и от этого кайфово.

— А когда не удаётся «пробить» человека?

— Важно уметь принимать бессилие. В такие моменты я понимаю, что сделал всё, что мог, сделал то, что в зоне моей ответственности. Но мы не можем лечиться за человека.

— И всё же есть какие-то универсальные способы достучаться до человека?

— Нет. Но больше всего людей впечатляют личные истории. Когда я делюсь своим опытом, как я дошел до самого дна в плане здоровья и как я выкарабкался. И конечно добавляет аргументов в такие моменты то, как я выгляжу сейчас.

— Что самое сложное при работе в реабилитационных центрах?

— Убедить человека, что ему надо протестироваться, что важно знать свой статус. Когда человек отказывается, ты чувствуешь бессилие. В этот момент появляется дикое желание пробить эту броню, но в тоже время, есть вторая половина меня, которая понимает, что не всегда это возможно. Эмоционально это очень сложно.

— С недавних пор в реабилитационные центры ездят не только консультанты, но может приехать и медицинская сестра из СПИД-центра, которая возьмёт анализы. Насколько это важно?

— Это очень повышает вероятность того, что человек начнет лечение. Раньше мы могли провести экспресс-тест, человек узнавал свой предварительный статус, но ему еще требовалось посетить СПИД-центр, чтобы подтвердить диагноз. А такая возможность была не у всех. Сейчас мы не теряем человека: он сразу, в рамках реабилитационного центра, проходит все этапы от тестирования до начала приёма терапии.

— Ваша работа – это попытка дать людям второй шанс. Почему его заслуживают все?

— Потому что каждый человек имеет право на счастье. И у каждого должен быть шанс. В моей жизни было всё, и я считаю, что шанса заслуживают все.